📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиЧародей раскованный [ = Очарованный чародей ] - Кристофер Сташеф

Чародей раскованный [ = Очарованный чародей ] - Кристофер Сташеф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 73
Перейти на страницу:

— Как я счастлива, — промурлыкала она, — что нашла господина, способного поухаживать за мной.

Она вышла к нему из воды. Когда она поднялась вокруг ее бедер обвился, отдавая символическую дань скромности, водяной кресс. Отец Ал сумел силой вернуть свой взгляд к ее лицу, чувствуя в своем теле реакцию, напомнившую ему, что священники тоже люди. Он облизал губы и пробормотал:

— Приветствую вас, Леди Вод.

— Я не леди, — прожурчала она — А шалунья, жаждущая выполнять приказания смертного мужа, — она обвила ему руками шею и прижалась к нему всем телом. Это противоречило всем требованиям, которых желало его тело, но отец Ал мягко, но твердо высвободился из ее объятий и прижал ей ладони друг к другу у себя перед грудью, вынуждая ее тело отстраниться от него. Она в удивлении уставилась на него. — Как так! Не отрицай будто ты не хочешь меня!

— Хочу, — признал отец Ал, — но сие было бы не правильным.

Он взглянул, на ее пальцы и заметил между ними крошечные, рудиментарные перепонки.

— Не правильно потому, что ты смертный, а я нимфа? — рассмеялась она показывая безупречные, очень белые зубки. — Полноте! Это делалось часто, и всегда к восторгу мужчин! Да, к восторгу! — Но отец Ал вспомнил кое-какие древние легенды о том, как соблазнение водяной девой приводило к смерти. А, если это не получалось, то к возрастающему отчаянию, что обязательно рвало душу смертному любовнику. Он уцепился за эти воспоминания для придания себе сил и объяснил.

— Такого не должно быть. А то, что я человек, а ты нет, имеет к этому небольшое отношение. Видишь ли, девушка, если ты расточаешь милости своего тела там, где тебя только вожделеют, а не любят, то нарушаешь свою нетронутость.

— Нетронутость? — улыбнулась она, видимо забавляясь его словами. — Такие слова только для смертных, а не для эльфейцев.

— Отнюдь, — строго поправил ее отец Ал. — Слово это означает целостность, целостность твоей души.

Она рассмеялась, ослепительным водопадом звуков.

— Да ты, наверное, шутишь! У эльфейцев же нет бессмертных душ!

— Значит есть личности, — отец Ал разозлился на себя из-за забывчивости. — Самоотождествление. Самая суть тебя, то, что делает тебя неповторимой, особенной — не совсем такой, как любая другая, бывшая на свете нимфа.

Она стала серьезной.

— По-моему ты не шутишь.

— В самом деле, не шучу. Твое самоотождествление, девушка, твое истинное «я», сокрытое ото всех и известное только тебе самой, и есть то, чем ты являешься в действительности. Оно основано на тех немногих принципах, в кои ты искренне и глубоко веришь — верования, какие по-прежнему останутся па дне, в основании твоего «я», если напрочь убрать все манеры и стили поведения.

— Ну в таком случае, — улыбнулась она — я шалунья-нимфа, ибо в самой глубине моего «я» находится самый главный мой принцип — половые наслаждения. — И снова попыталась обвить руками его шею.

Эти истории отец Ал уже слышал раньше и не только от русалок. Он твердо удержал ее руки и смотрел пристально ей в глаза.

— То, о чем ты говоришь, лишь оправдание, и оно никуда не годится. Какой-то мужчина глубоко ранил тебя, когда ты была молода и нежна. Ты открыла перед ним свое сердце, позволив ему вкусить твое тайное «я», открыла также и свое тело, что казалось вполне естественным.

Она потрясение уставилась на него, а затем вдруг рванулась, пытаясь вырваться на волю.

— Я не стану больше тебя слушать!

— Станешь, — строго сказал он, крепко держа ее за запястья. — Ибо юный воздыхатель, насытившись тобою, удрал и забрал с собой часть твоего тайного «я». А потом весело пошел своей дорогой, посмеиваясь над тобою. А ты заблудилась в печали и боли, так как он вырвал часть тебя, которую никогда нельзя будет вернуть на место.

— Смертный, — так и возопила она, — ты с ума сошел? Я же нимфа!

Это отец Ал уже слышал.

— Не имеет значения. Никогда не возникало мыслящего существа, могущего разрывать на мелкие кусочки свое тайное «я» и бросать их прохожим; ты таким образом хочешь постепенно раздать все свое тайное «я», пока ничего не останется, и ты перестанешь существовать. Останется только ходячая оболочка. Это происходит всякий раз, когда ты открываешь свое тело тому, кто тебя не любит и тому, кого не любишь ты. Все это нарушает цельность твоего тайного «я». Мы так созданы, что наши внутренние «я» и тела неразрывно соединены меж собой, и когда открывается одно, должно открыться и другое. Поэтому, когда ты открываешь свое тело, держа закрытым свое тайное «я», то нарушаешь цельность своего «я».

— Я тысячу раз проделывала это, — фыркнула она — и все же внутри я цельная!

— Нет, неверно. Всякий раз исчезал крошечный кусочек тебя, хотя ты упорно старалась не замечать.

— Нет, неправда — ибо у меня в природе отдавать свое тело и сохранять нетронутым свое «я»! Я ведь нимфа!

— Это не слабое оправдание, впервые придуманное тобой, когда у тебя в первый раз разорвали твое тайное «я». Ты тогда сказала себе: «Это не имеет значения, меня не трогает. У меня природа отдавать свое тело, а не душу, мое единственное истинное желание — наслаждение.» Чтобы доказать самой себе, ты стремилась сойтись с каждым подвернувшимся мужчиной, и каждый раз тебя рвали вновь и тебе требовалось вновь оправдывать случившееся желанием наслаждений с большим неистовством, хотя знала в глубине души, что это не то, чего бы тебе хотелось.

— А тебе-то что? — сердито спросила она. — Почему ты читаешь мне проповеди? Почему ты заставляешь меня слушать, когда я отворачиваюсь? Разве не из-за собственного оправдания, жаркой похоти, что бушует в тебе при виде меня?

Осторожно, — подумал отец Ал.

— Да, так. Но разве мое оправдание вредит тебе? Или мне?

Она нахмурила бровки, вглядываясь ему в глаза.

— Нет... мне нисколько. И все же тебе, по-моему, это вредит, потому что для тебя было бы куда естественней схватить меня и сойтись со мной буйно и самозабвенно.

— Ты видишь меня насквозь, — признал отец Ал. — Хотя это и естественно, по не правильно, так как будет оторвана часть меня, равно как и часть тебя. — Он вздохнул. — По мнению мужчин, женское «я» может быть растерзано спариванием одной ночи, в то время, как мужскому «я», такая участь не грозит, но это только мнение. Мы тоже созданы единым куском, тело и душа столь хитро соединены друг с другом, что мы не можем отдать одно, не отдав другого. И нас тоже может растерзать первое спаривание с той, которая не любит. Но и мы пытаемся иной раз отрицать, стараясь переспать со всеми девицами, с какими удастся. Вот так и родилась легенда о мужской мощи. Души многих молодых были растерзаны беспорядочными связями, проистекающими из таких вот соображений, что по существу являются призраком. Если б молодые люди сказали правду, то признались, что удовольствия весьма сомнительны, так как спаривание без любви, когда наслаждение переходит в экстаз, на самом деле превращается в пепел и отдает желчью.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?